Прошёл целый месяц. Мои будни как белые и круглые пуговицы на блузке похожи друг на друга. А всё почему? Потому что мне есть с чем сравнивать. Все двадцать дней я была частью огромной и шумной семьи. Да, бывали ссоры, конфликты, обиды, нервные срывы, слёзы… Но из этого, по большому счёту, и состоит наша с вами жизнь. Говорят плохое со временем забывается, но в моей памяти осталось всё, только это самое «плохое» как будто взяли и посыпали сахарной пудрой, так что нет для меня уже ничего слаще…Я - восемнадцатилетняя, неопытная, третий день с африканскими косичками - получила свой шестой отряд. Мои дети были с меня ростом, знали такое, о чём я даже ещё и не думала, в связи с этим и ещё кое-чем первые два дня были для меня кошмаром. Я ревела маме в трубку: «Ма-а-ам, забери меня отсюда, здесь дети злые!» Собрать их в беседку, посадить на лавку оказалось плёвым делом, а вот поиграть с ними в игры на знакомство – почти невыполнимым. Я в первый раз жизни на кого-то кричала, яростно и сильно, за что мне было потом очень стыдно. Все вокруг утешали меня, что по-другому и нельзя: все кричат, иначе двадцать шесть человек не заставишь себя слушать. Я была не согласна, хотела по-своему. Для меня ведь вожатый прежде всего друг, мудрый товарищ, всей душой болеющий за свой отряд, лампочка, огонёк и зажигалка. Вечером перед сном я собрала детишек на отрядную свечку, где, как меня учили, должно быть тихо, комфортно, по очереди нужно высказываться, не перебивать друг друга. Я рассказывала им легенду о пионерском огне, всё шло отлично, но это пока у них хватало внимания... Начался балаган, шум, побежал режущий воздух гогот, который остановить мог ну разве что наряд милиции (о чём в тайне я мечтала). Я убежала в вожатскую, захлопнула дверь и увидела там мою соседку, тоже вожатую, но другого отряда, и вопросительно посмотрела на неё: «Ну, как твоя свечка?» На что она подняла глаза, и через какую-то долю секунды мы обнялись и дружно, навзрыд заревели. Дети не знали, что такое орлятский круг, свечка, они были дикие и шумные, зарабатывали глупыми выходками себе авторитет. Нам казалось, что наше поколение (хотя разница всего в какие-то пять лет) куда бережнее относилось к традициям, верило в романтику лагеря, да и просто было добрее.Но я скажу, что мы ошибались. Соль вся в чём? Если ты имеешь дело с детьми, то нужно забыть все схемы и таблицы, все правила и заморочки, психологические ходы и уловки. С ними нужно быть проще - действовать по вдохновению и дружить. Вот тогда ты точно чувствуешь климат в отряде, их цели – твои цели, их заботы – твои заботы. Не приглашают мальчики на дискотеке, или «он» пригласил «другую» – это всё твои проблемы. Не запирайся в вожатскую, не отворачивайся от детей, иначе они уже потом к тебе сами не повернуться. Единственное, о чём, пожалуй, нельзя забывать – это огромная ответственность за детскую жизнь.И тогда смена покажется тебе райской медовой рекой с клубничными берегами, или банановыми, но это, что кому больше нравится. Ты – в кругу друзей, тебе весело, ты чувствуешь себя лет на десять моложе, не боишься выглядеть дураком, потому что детям ты такой даже больше нравишься, на дискотеках отрываешься так, как никогда бы не решилась в шикарном клубе, жуёшь подаренные детьми карамельки, пьёшь литрами воду с ржавым привкусом из фонтанчика. Не жизнь, а кайф… Если бы не она - ещё одна сила, авторитет в отряде, который может загубить все твои планы, инициативу, творческие идеи и свободу. Её имя – воспитатель! Она может назвать твой весёлый отряд «Туристы» и повесить на всю смену на него клеймо банальности, как сделала моя. Но главное здесь: идти ей навстречу. Я нервно закусила губу и решилась на это. Зато всё остальное делала сама: и номера, и танцы, и игры, и рассветные свечки, и песни, и страшилки, и причёски, и рок-н-ролльные выступления. А когда у неё был выходной день… Кстати, именно тогда я всё-таки почувствовала её вклад в работу, за ней было главное и невозможное для меня – дисциплина, а это: уборка, укладывание спать, разливание супа в столовой. Так что, как не крути, а с воспитателем нужно найти общий язык, тебе ведь с ней вместе двадцать один есть за одним столом и жить под одной крышей, да и моральная поддержка – это всегда хорошо.А в каком же бешеном ритме живёт лагерь все эти дни! Если мне дозванивались друзья, то я за пять минут выбалтывала все новости и жаркие события, а потом сокрушалась, как же можно «жевать резину» минут двадцать об одном и том же спокойным, монотонным голосом. Здесь постоянно все кипели, куда-то бежали, что-то случалось, что-то взрывалось - ничего не стояло на месте. Поэтому потом в городе я как будто оказалась выброшенной за борт этого огромного корабля жизни, где царил нескончаемо весёлый хаос. Мне было трудно адаптироваться, да, честно признаться, я до сих пор так и не привыкла к пробкам, к кислым лицам, к серым ботинкам и одиночеству. Хочу опять в лес - к своим детишкам! Когда мы ехали обратно домой на поезде с младшими отрядами, они кричали: «В Нижний, в Нижний!», а мои, с расплетёнными косичками в руках у каждого, как это ни странно: «В лагерь! В лагерь!» Думаю, я со своей работой справилась. Скоро, если быть точной, то через пять дней, я снова встречусь со своим шестым отрядом – мы договорились о встрече. Ребята и я обязательно сделаем «капусту» - это, когда все окружают одного человека и тесно-тесно его обнимают, до головокружения объедимся мороженным и пойдём не строем (им ходить мы так и не научились к концу смены), а огромной толпой, рука об руку, в далёкие, светлые дали, где не кончается детство.
