Есть такая традиция у одного университета: отправлять 11 человек в какую-нибудь глубинку и две недели держать их там до тех пор, пока они не сольются с местным населением, не начнут говорить на «о» и общаться между собой сугубо на фольклорные темы. К счастью, нам удалось добыть дневник одного участника этого необычного эксперимента…«Никто, на самом деле, не догадывается, сколько опасностей таит в себе современная деревня. Нам же, участникам фольклорной экспедиции, приехавшим в село Арзинка, все они открылись сполна, не прячась и не таясь. Расположились мы в местной и притом единственной школе, к которой каждую ночь подходило чуть ли не всё местное мужское население и пыталось с нами познакомиться, что, впрочем, с нашей стороны никакой инициативы не вызвало. В первый день мы так испугались непрошенных гостей, что, как только видели какого-нибудь мужчину - убегали сломя голову, так что пришлось нам мысленно надеть на себя паранджу на время экспедиции. Мы своим приездом так всколыхнули спокойный деревенский уклад жизни, что незаметно для самих себя стали огромной сенсацией. О нас знали все на радиусе двадцати километров, сработала, старая система – ОБС («одна баба сказала», - как говорит наш преподаватель). Когда мы решили искупаться в озере ярко-зелёного гуашевого цвета, то нас спугнула местная молодёжь, «ненавязчиво» пытавшаяся предложить нам пиво. Они недоумевали, почему мы такие нелюдимые, а объяснение, что мы работаем, показалось им каким-то надуманным и неправдоподобным. «Частушки записывать, это не работа», - фыркнул со смехом парень с татуировкой. Собирать фольклор – это не просто работа, а искусство. Чтобы расположить человека к себе, нужно хорошо разбираться в психологии, быть, как никак, образованным, начитанным, культурным собеседником. В наше время ни каждый и дверь-то откроет парочке с блокнотами, диктофоном и странной просьбой: рассказать что-нибудь «устненькое» и «народненькое». То ли мы делаем перепись населения, то ли какие мошенничества придумываем - мысли у всех разные. Вначале мы скромно стучались в дома и местную администрацию. В середине недели мы смотрели на любую бабушку, прежде всего, как на цель, а потом уже как на живого человека. А в конце экспедиции наступил коренной перелом в нашем мировоззрении, и мы просто общались с приятными людьми, набирались у них мудрости, помогали им выговориться. Каждый день мы посещали новый населённый пункт, где нас ждали новые люди, новые тексты. Где-то нас угощали, кое-где даже кормили. Каждая новая поездка открывала нам что-то необыкновенное. Как в детстве, двор кажется таким огромным, в твоём воображении у него нет границ, так и Лукояновский район предстал перед нами большой и неразгаданной загадкой. Что уж говорить о Нижегородской области – это же целый мир, неисхоженный, огромный. В одном селе за нами гнались цыгане, и нас спас мальчик, родившийся где-то не на Земле, а на Луне, как минимум. Он поделился такими историями, что просто уму непостижимо. «Откуда он всё это знает?» - сидел в наших головах вопрос.Дом престарелых в Василёв-Майдане произвёл на нас такое сильное впечатление, что забыть его я не смогу, наверное, никогда. Эти грустные, искажённые болью и страданием лица старушек, лежащих в палатах, ужасный, тошнотворный запах… Но даже в таком месте жив фольклор. Парадоксально и грустно. Одна бабушка сыграла нам на губах, другая в инвалидной коляске исполнила очень красивую протяжную песню, была палата заводных бабулек, знающих кучу бойких частушек. Потом нас пригласил побеседовать директор, который тщётно пытался переманить меня и девчонок на свою сторону, ставя мысленно в различные жизненные ситуации, из которых не было другого выхода, как отдать своего родственника в такое заведение. Мы долго спорили и так ни к чему и не пришли, мне хотелось лишь одного – как можно скорее покинуть это «тяжёлое» место.Бывали и светлые моменты. В селе Шандрово мы попали к семье поэтессы. Нас радушно встретили, спрятали от дождя, душевно почитали стихи, а в дорогу дали ведёрко клубники. Такая интеллигентная и скромная пара: оба учителя, всю жизнь проработали в школе. В их доме царит любовь, и искренне за них радуешься. Отдельного слова стоит наше дежурство. Дежурных освобождали на целый день от общих фольклорных обязанностей и оставляли в кухне готовить на группу в двенадцать человек. Сказать, что это было ужасно – ничего не сказать. Помоешь, конечно, двенадцать тарелок, двенадцать ложек, двенадцать чашек и пять кастрюлек… Меню в первое время тоже не радовало своим изобилием, в нём присутствовали: тушёнка и консервы на завтрак, на обед и на ужин: этой снедью была забита вся наша тумбочка. Однажды мы сделали гречку с молоком, мальчишки почему-то давились, надеюсь, что в шутку. А в другой раз на все выданные нам в пользование деньги сотворили огромную яичницу. Опять нам влетело, теперь за не экономность, хорошо ещё пельменей не купили, а ведь задумывались. Но последний день дежурства был великолепен, так как обед нам помогла приготовить повар из детсада. Получился шедевр – котлеты с рисом и подливкой и настоящие щи. А взамен от голодной и благодарной группы - рукоплескания, овации, поцелуи и настоящее признание.Мы настолько пропитались местным духом, что все наши разговоры свелись к обсуждению добытых смешных частушек, в голове роились песни типа «Ой, степь, да степь…», я стала замечать за собой оканье, питались картошкой с молоком. Ещё бы немного, и чего доброго, нас от местных было бы не отличить. Глобальные проблемы отодвинулись на второй план, так как информационно нас с внешним миром ничего не связывало, и единственная новость, которая за этот период до нас дошла - о смерти Майкла Джексона. В глубинке гораздо острее стала перед нами проблема разорения заводов, ферм, хозяйств, запустения полей. Мы видели руины колхозов-миллионнеров, молодые, полные инициативы лица ребят, окончивших школу и не находящих применения своей силе. Куда им идти? Чем заниматься? И кто сделал такое с деревней? Волей-неволей мы все повзрослели.Нас было тринадцать. Мы ехали домой. Что нас ждало впереди? Настю – успешная карьера, Марселя, несомненно, - слава и признание, Сашу – девушка, меня – долгая дорога к пониманию жизни, Катьку – куча планов и их выполнение (только бы она не захлебнулась в море идей), Андрея – лицедейство, Илюху – что-то очень светлое и хорошее, как он сам, Галю – консерватория и заумный муж, Свету – тарелка с картошкой (шучу) и тихое рабочее место, Марину – свобода, Иру – не важно что, она любое приукрасит, профессора – новая книга и следующая фольклорная экспедиция. Хотя такой, как наша, уже никогда не будет. А водителя ждала уставшая жена с луковыми и сладкими пирожками в Арзинке, в которой нам уже никогда не придётся вместе побывать…»
