Главная | Регистрация | Вход | RSSСреда, 16.07.2025, 17:38

Кулинария, рецепты суши, рецепты салатов, рецепты десертов

Меню сайта
Категории раздела
Компьютерная литература [490]
Наука и образование [199]
Технические издания [107]
Дом и семейный очаг [71]
Художественная литература [107]
Книги для Детей [148]
Журналы и периодика [32]
Здоровье и спорт [266]
Кулинария [3548]
Путешествия [0]
Рассказы [609]
Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 13
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Главная » 2009 » Сентябрь » 9 » Над кем смеетесь?
Над кем смеетесь?
20:45
Есть вещи, которыми нельзя не интересоваться, вне зависимости от того, как ты к ним относишься. Особенно, если хочется быть, или, на крайний случай, казаться приличным человеком. Фильмы Алексея Балабанова – самое яркое на сегодняшний день подтверждение моим словам. Каждая его премьера вызывает как минимум скандал. В связи с этим не иметь собственного мнения по поводу очередной его киноленты «Морфий», которая совсем недавно вышла в прокат, просто некрасиво. Тем более, зная, что фильм - это экранизация автобиографических рассказов Булгакова («Записок юного врача»), а сценарий был написан Сергеем Бодровым-младшим, другом режиссера.История кажется предельно простой - борясь за жизнь пациента, врач ставит под угрозу свою. Спасает его укол морфия, самого сильного наркотика. Спасение становится началом конца, распада личности в атмосфере исторического бреда, 1917-м году. Завораживает. А ведь зритель еще не может отойти от «Груза 200», хотя прошел уже ровно год после премьеры. И, начинает казаться, будто все ждут от Балабанова лишь большего количества «ужасов», чем те, что он продемонстрировал в фильме. Ведь иначе режиссер уже и не воспринимается, да и как-то неинтересно без них, раз уж начал пугать. И только знающий человек пожмет плечами и скажет, что такая эстетика была присуща режиссеру изначально. Например, мало кто помнит его малоизвестную ленту «Река» про колонию прокаженных в якутской тайге, «Про уродов и людей», снятую в очень близком «Морфию» ключе. Хочется «порадовать» тех, кто идет в кино лишь ради встряски для нервов – попкорн с собой на просмотр лучше не брать. Как вариант – можно съесть его в первые полчаса, дальше жевать точно не захочется. Действительность в лентах Балабанова недружелюбна ни к героям, ни к зрителю. Скорее даже беспощадна к ним: она вытесняет героев из себя, доказывая тем самым, что в такой реальности невозможно жить. Сцены из жизни сельского врача, которые демонстрирует нам режиссер, а именно: отрубленные ноги, трупы, гниющие руки, перемолотые ноги, сам врач, которого постоянно тошнит, совершенно асексуальные женщины, с которыми спит Поляков, и все прочие так называемые «животные подробности» возникают в картине неспроста. По большому счету - это плевок в сторону современного общества с его тягой к толерантности, одномерности восприятия и обезличенности. Сам факт, что публика, «потребляющая» шаблонную голливудскую кинопродукцию, будет смотреть в тех же креслах «Морфий», поперхнется своим попкорном и хоть о чем-то задумается – вряд ли надежда, но все же возможность хоть как-то образумить зрителя. И все эти сцены рассчитаны как раз на подобного зрителя, ведь ничто не производит такого сильного впечатления и внутреннего толчка, как сцены насилия. Ведь именно так нас «подсадили» на телевидение, почему бы таким же образом не привести нас в чувство? Абсурдность жизни врача в далеком селе, где обитает лишь «диковатый народец» со своими привычками и традициями подчеркивается романсами Вертинского, которые шуршат на пластинках в течение всей ленты. В контексте некоторых эпизодов они воспринимаются нелепой и отвратительной пародией на жизнь. Например, романс «В бананово-лимонном Сингапуре» начинается, когда герой вводит себе очередную дозу. Или такое ощущение возникает от несовпадения, когда от режиссера, выбравшего Вертинского, ждешь чего-то предсказуемо-возвышенного, а он все норовит ткнуть зрителя вместе с героем в очередной унитаз, указывая на то, что все эти ожидания пошлы и обыденны? Параллельно зрителя своим истерическим голосом пугает «знакомая» главного героя, поющая со старых пластинок. Ее голос – звуковое оформление его ломок, такой же резкий и неприятный, как ощущения Полякова. Мир героя изломан, ужасен, он напоминает какую-то театральную конструкцию, совсем как в «Догвилле» Ларса фон Триера, - там вообще все декорации были лишь помечены мелом. Ведь не столь важно, где происходят события. Здесь Триер и Балабанов до безобразия схожи: большее значение имеет не сюжет, а ситуация, атмосфера, которую они создают в фильме. Именно поэтому все ленты Балабанова, о чем бы он их ни снимал – о любви («Мне не больно»), о войне («Война»), о крахе Советского Союза («Груз 200»), о бандите и его судьбе («Брат», «Брат-2»), будут так удивительно схожи по мироощущению. Это отношение к действительности наиболее удачно сформулировал американский поэт Уоллес Стивенс: «Мир уродлив, и люди грустны». «Морфий» - квинтэссенция всех «больных» тем русской интеллигенции. Идейно он совмещает в себе не только несколько рассказов Булгакова, но и произведения Чехова, Достоевского, Гоголя. С удивительной детальностью режиссер передает тщетность уходящей жизни и зависимость от нее, ощущение болота, в которое засасывает всех героев, и безысходность будущего для каждого из них. Метафорой такой зависимости становится морфий. Сначала на него «подсаживается» главный герой – врач Поляков, затем медсестра Анна Николаевна. Самый характерный, буквально чеховский эпизод: врач и медсестра лежат после укола и Анна Николаевна повторяет: «Тебе надо ехать, ехать», хотя понятно, что ничего эти слова не изменят.Одновременно с распадом личности героя, рушится и Российское государство, постепенно превращаясь в Советское. Его невозможно остановить, как и вылечить героя, хотя тот и пытается - ложится в психиатрическую лечебницу, сбегая от Анны Николаевны, но все равно не может победить привязанность. Анна Николаевна «переходит руки» фельдшера из соседнего уезда. Тот, подсуетившись, становится членом РСДРП и, угрожая пистолетом, добывает своей «даме» наркотик. Окончательно опустившийся Поляков крадет в сумасшедшем доме очередную дозу и начинает мыкаться по городу, не находя себе в нем место. В конце концов, он оказывается в кинотеатре.Вколов очередную дозу, герой, со смехом глядя на экран, достает пистолет и стреляет себе в голову. Он падает, но никто не обращает на Полякова внимания, публика продолжает смеяться. Show must go on? Нет, тут другое - отчаяние, бессилие человека, доведенное до абсурда. И смеющаяся толпа, которой наплевать на все. Она безлика, всеобща. Зритель в фильме и зритель в кинозале смотрит на один и тот же экран. Нетрудно догадаться, что увидев слово «Конец», мы понимаем, что режиссер изящно объединил нас с теми, кто смеется над идиотской комедией, не замечая того, что происходит вокруг. Стоит ли недоумевать, возмущаться?
Категория: Рассказы | Просмотров: 258 | Добавил: hew | Рейтинг: 0.0/0 |
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа
Поиск
Календарь
«  Сентябрь 2009  »
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
 123456
78910111213
14151617181920
21222324252627
282930
Архив записей
Друзья сайта

Copyright MyCorp © 2025
Бесплатный конструктор сайтовuCoz