Главная » 2009»Декабрь»12 » Андрей Геласимов: «Литература не умерла, а приболела»
Андрей Геласимов: «Литература не умерла, а приболела»
14:37
16 июля в книжном клубе «Буквоед на Восстания» прошла встреча с Андреем Геласимовым — лауреатом премии «Национальный Бестселлер» за нынешний год.
Это далеко не первая литературная награда сорокатрехлетнего писателя. Его повесть о первой любви «Фокс Малдер похож на свинью» вошла в шорт-лист премии Ивана Петровича Белкина за 2001 год. В 2002 году повесть «Жажда» (о молодых ребятах, прошедших Чеченскую войну) была отмечена премией имени Аполлона Григорьева, а также ежегодной премией журнала «Октябрь». В 2004 году за роман «Рахиль» (о немолодом уже профессоре-филологе, еврее-полукровке, типичном неудачнике) Геласимов удостоился премии «Студенческий Букер». И вот теперь роман «Степные боги» признан «национальным бестселлером».
Надо заметить, к премиям и прочей мишуре (скажем, в 2005 на Парижском книжном Салоне Андрей Геласимов был признан самым популярным во Франции российским писателем, обойдя Людмилу Улицкую и Бориса Акунина) Геласимов относится спокойно — и вообще не склонен становиться медийной персоной, мелькающей в глянце и на экране. «Слава писателя должна быть негромкой», — заявил он почти в самом начале встречи. Да и сам Андрей Геласимов — человек негромкий, но явственно сосредоточенный на слове и смысле. На буквоедовской сцене мне довелось повидать немало литераторов, и большинство из них были озабочены тем, чтобы, состязаясь с аудиторией в блеске и остроумии, выиграть партию в словесный пинг-понг. Геласимов из тех редких людей, кто использует даже такое вполне рядовое событие, как встреча с читателями, не ради того, чтобы в наиболее выгодном ракурсе подать себя, любимого, а чтобы сказать нечто действительно важное, что тронет сердце и разум собеседников. Кроме того, Геласимов отличается удивительной деликатностью: из самого нелепого вопроса он умеет вылущить зерно истины, а из него уже вырастить целую историю.
«Как Вы пришли в литературу?» — спрашивают Геласимова, и он парирует банальный вопрос: «Пешком», но тут же исправляется: «Все было связано с моими театральными опытами. Я учился в ГИТИСе на режиссерском, но в какой-то момент понял, что не очень люблю театр. И все потому что актерам — и мне, поскольку я сам выходил на сцену, — приходится говорить чужой текст. А хотелось, чтобы слова оказались моими».
Геласимов признался: он начал писать лишь потому, что возникло ощущение — высказаться необходимо. Оно стало непреодолимым после нескольких лет работы в Якутском университете, когда молодой преподаватель-филолог (а до режиссерского Геласимов окончил факультет иностранных языков Иркутского государственного университета) оказался свидетелем возвращения студентов в аудитории после Чеченской войны. «Уходили на войну одни люди, вернулись совершенно другие. Им надо было как-то выживать — ну а мне надо было написать об этом». И появление повести «Жажда», по словам автора, стало неизбежным.
«Степные боги» тоже родились из необходимости высказаться на тему войны, и основой их тоже стали реальные истории — на этот раз рассказанные дедом автора. «Я понял, что надо пройти опыт деда, который пережил Отечественную войну, будучи вдвое моложе меня сегодняшнего — пройти художественно и исторически, как часть народа, победившего в этой великой войне», — пояснил писатель.
Этот роман писался четыре года — мало кто из нынешних авторов имеет силу так долго работать над книгой — и выдерживать давление издателей. Понимая, что не закончит работу за два года, как предполагалось, Геласимов собирался даже вернуть аванс, но издатель оказался человеком неглупым: порвал договор и предоставил тексту течь своим чередом. И не зря: «Степные боги» явно встанут в немногочисленный ряд «больших русских романов», просторных как русская степь, неспешных, как русские реки.
Геласимов и не скрывает, что ориентировался на шолоховский «Тихий Дон» — если не по тематике, то по общему настрою, — хотя, как дипломированный филолог, он прекрасно понимает, что со времен Шолохова законы литературы изменились, и композиционный строй современного романа должен быть иной. Поэтому текст «Степных богов» многократно редактировался и переписывался. Из него исчезли целые фрагменты, которые, к счастью, не пропали — они собраны в цикл под названием «Разгуляевка» и опубликованы в качестве приложения к «Степным богам».
Столь тщательно трудиться над текстом Геласимова приучила работа в кино, где приходилось по десять раз переписывать один и тот же сценарий. Именно это, по признанию писателя, отучило его смотреть на свой текст как на нечто сакральное: «Надо забыть, что ты талант, просто сесть и поверить алгеброй гармонию».
Для Геласимова важен ритм и дыхание текста, а сюжет, по его мнению, имеет значение второстепенное: «9 августа 1945 года русские войска перешли Аргунь и начали наступление. В этом, собственно, и состоит сюжет романа». Главное в нем — не движение событий, а созданная писателем вселенная: центром повествования является маленькая забайкальская деревушка (топоним «Разгуляевка» выдуман, но за ним скрывается вполне реальный поселок Дарасун Читинской области), и читатель оказывается втянут в клубок непростых взаимоотношений между ее жителями. Но напряженное ожидание наступления русских войск на Квантунскую армию пронизывает текст, и финальное гудение степи под гусеницами сотен танков, двинувшихся через границу, звучит ликующей победной песнью…
Нет, Геласимов вовсе не прославляет войну. Напротив, он воспринимает свою книгу как «личный маленький протест против того, чтобы убивали людей». Вообще, к теме Великой Отечественной войны Геласимов относится очень трепетно, и его чрезвычайно беспокоит то, что нынешняя молодежь уже плохо представляет себе, что это была за война. Даже его собственный семнадцатилетний сын не смог ответить на вопрос: «Какое событие произошло 22 июня 1941 года?» Недоумевая, что сейчас преподают на уроках истории в школе, писатель надеется, что «Степные боги» дадут представление о том мире, в котором выросло поколение мальчишек, рожденных перед самой войной, и о том действительно великом подвиге, который совершил русский народ.
Однако следующая книга, замысел которой пока только еще оформляется, будет не о войне. Роман под названием «Холод» расскажет о жизни в Якутии. «Писатель должен писать о том, что понимает, и местность должна быть рельефом его биографии», — считает Геласимов. Несколько лет прожив в Якутске, он хорошо прочувствовал, что такое настоящий холод, когда «мерзнут даже мозги, даже зрачки»; когда люди укутаны до бровей, оставлены лишь маленькие щелочки для глаз и «каждый сам себе танк». Якутск и его окрестности — места совершенно особые: «Самолет скользит над поверхностью Лены полторы минуты, представляете, какая это масса воды? И вся эта масса “заговорит” в романе».
Наверное, нового романа придется ждать долго — ведь Геласимов не литературный поденщик, который обязан сдать в срок определенное количество тысяч знаков. Но ожидание явно стоит того, потому как написанные им книги рассчитаны на долгую жизнь в литературе. «Литература не умерла, а приболела, — ответил писатель на вопрос о кризисе современной российской словесности. — Она чихает, но это не страшно: капелек дадим, и выздоровеет». Да, теперь, когда в русской литературе есть Андрей Геласимов, в это можно поверить.
