Я заснул. Мне снились чудные мгновенья. Мне снилась мама. Она исподлобья смотрела на свое чадо и улыбкой провожала в дальний путь. Ее старенькие духи весело подыгрывали небу, а лучезарная улыбка непринужденно просвечивала сквозь сибирские сосны. На дворе была зима. Снег слегка прогревал мелкую травинку, заточенную между ледяной коркой и песком. Сосны только и могли расти на песке, здесь и был их родной дом. Я не мог унести их с собой. Дело было не в весе и объемах, они просто были колючими.Немного отойдя от выглядывавшей из-за поворота деревушки, я остановился последний раз подарить свой взгляд здешним лиственницам. Они напутствовали меня гулом ветра. Мне не понравился их тон, я отвернулся, развернул воротник фуфайки, уткнулся носом в шарф и пошел своей дорогойМой путь лежал через Париж в Барселону. Я долго думал, зайти ли мне отведать горшочка с мясом или ограничиться рогаликами, которые местные кликали круассанами. Они мне поначалу даже понравились, особенно те, что с шоколадом. Это я про местных. У них была шоколадная кожа, я никогда не видел таких темных людей. Я хотел лизнуть их, но повода всё не представлялось. Я уже подумывал познакомиться с какой-нибудь замужней шоколадной девушкой, чтобы под предлогом поцелуя руки, облизать ее кисть. Но знакомиться я не хотел. Я посмотрел вверх и обнаружил в небе очень странное сооружение. Я плохо знал местный диалект русского языка, но слышал, как одна дама в шляпке обозвала сооружение «Турэфель». Мне оно понравилось, это Турэфель, такое звучное и громоздкое. Мои сосны не шли ни в какое сравнение с этим гигантом. Это было слишком грандиозно даже для неба. Турэфель почти его касалось и мне захотелось стать железной шестерёнкой этой стрелы. Я хотел развиваться флагом на самой верхушке и кричать: «Да здравствуют шоколадные люди!» ***Представьте себе, я сидел в Барселоне, в городе где родился величайший Дали, и смотрел на открытку с изображением La Tour Eiffel, я мечтал побывать заграницей хотя бы раз. Открытку я выменял у одного прохожего на бесплатное яблоко. Судьба не дарила мне не единого шанса. Я был рожден рабом в этой стране. Чернокожий торговец овощами был нужен только покупателям помидоров и огурцов, редко дынь, еще реже маракуй. Мой сердце носило берету и жаждало рисовать Сену каждый вторник и каждый четверг. А мои руки продавали и продавали.
